ОТЕЛЬ ATLANT. г. Севастополь

«Зеленый призрак» — Площадь Нахимова — Памятник А. Казарскому — Причалы и пристани — «Линкорная бочка» — Батарея № 30 — Памятник подлодке «Камбала» Предупреждаю сразу: этот маршрут может сопровождаться небольшими тяготами, а иногда даже лишениями. Поскольку он все равно будет интересен только мужчинам, дамы могут спокойно отправляться на пляж, дав своим большим мальчикам несколько часов свободы.

Первую «тайну» можно обнаружить в двух шагах от севастопольского автовокзала.

За белой оградкой стоит старый паровоз серии ОВ (на сленге наших дедов — «овечка») и дальнобойное морское орудие на железнодорожной платформе. На тендере паровоза видим размашистую надпись «Смерть фашизму!

». Это памятник бронепоезду «Железняков», защищавшему Севастополь во время Великой Отечественной войны. Когда в наши дни слышишь слово «бронепоезд», сразу представляется нечто громоздкое, неуклюжее и безнадежно устаревшее.

Между тек в годы Второй мировой войны это было грозное оружие. Против наступающего вермахта в Крыму сражалось несколько поездов, однако служба их оказалась недолгой.

Иная судьба выпала «Железнякову», который сумел пережить тот гарнизон, на чьей стороне сражался.

Собирали его в мастерских Черноморского!

флота из подручных материалов.

Импровизация флотских инженеров оказалась удачной.

3-дюймовые орудия, минометы и целых 12 пулеметов, установленные в четырех бронированных вагонах, стали для гитлеровцев неприятным сюрпризом.

За 250 дней обороны города бронепоезд сделал почти полторы сотни боевых рейсов и заслужил у немцев прозвище «Зеленый призрак». Выкрашенный в камуфляжные цвета состав всегда появлялся внезапно, наносил меткий «точечный удар» и тут же скрывался в туннелях и тупиках, недоступных для авиации.

Иногда он успевал за одну ночь сменить окраску под цвет той местности, куда направлялся утром.

В последние дни битвы «Железняков» оказался блокирован на Северной стороне.

Туннель, в котором прятали бронепоезд, завалило после бомбежки, но экипаж продолжал сражаться до начала июля 1942 г., когда город уже перешел к противнику.

Немцы сумели расчистить туннель, и бывший «Железняков» снова вступил в строй под именем «Ойген». Состав был взорван только после того, как советские войска прорвали оборону на Сапун-горе.

Мемориал возле вокзала появился уже в 70-е годы. Паровоз ОВ (а вернее, два таких локомотива) действительно возили платформы «Железнякова», а вот 180-миллиметровая пушка не имеет к нему никакого отношения.

Такие железнодорожные артустанов-ки появились уже после войны. Цвет мемориального «бронепоезда» тоже не с00тветствует исторической правде.

«Железняков» был выкрашен зеленой защитной краской — иначе зачем было бы немцам звать его «Зеленым призраком»? Сфотографировавшись на фоне паровоза и пушки, ступайте на остановку возле автовокзала и садитесь на маршрутку, идущую до площади Нахимова.

Попросите водителя высадить вас у Музея Черноморского флота на улице Ленина. Не забудьте отдать денежку за проезд: в Севастополе это делают при выходе.

Теперь вы оказались на старейшей улице города. На месте нынешнего ДОФа — Дома офицеров флота (№ 9) — в 1783 г. поставили первую маленькую часовню.

Улица в то время называлась Адмиралтейской. Здесь жили все знаменитые черноморские флотоводцы, начиная с Федора Ушакова.

Последняя севастопольская квартира Павла Нахимова находилась на том месте, где теперь стоит здание горадминистрации (ул. Ленина, 2), — узнаете по украинскому флагу на крыше.

От него рукой подать до штаба Черноморского флота, который можно увидеть из скверика напротив Музея ЧФ. В 50-е годы под сквериком построили огромный бункер, где морское командование могло укрыться в случае внезапного нападения. Туннель вел из убежища к ближайшему причалу — Минной стенке у Графской пристани.

В июне 2008 г., когда Севастополь праздновал свое 225-летие, в скверике открылся (см. карту к маршруту «Гордость русских моряков» в кино» на стр. 58-59) памятник Екатерине II. Что касается флотского музея, то он достоин отдельного посещения (подробности смотрите в разделе «Исторические музеи»).

А пока продолжим прогулку.

Спустившись по улице Ленина, вы окажетесь в сердце Севастополя — у памятника адмиралу Нахимову.

Старейшая городская I площадь, на которой стоит монумент, восемь раз меняла свое название. Невзирая на громкую посмертную славу адмирала, первый памятник в центре площади появился только в 1898 г. Спустя четыре года в Севастополе отпраздновали 100-летие со дня рождения флотоводца.

В разгар веселья через Севастополь скромно проехал I Лев Толстой. Горожане надеялись, что знаменитый автор «Севастопольских рассказов» заглянет на праздник, но писатель сразу же сел в поезд и уехал в Ясную Поляну: он неважно чувствовал себя после тяжелой болезни.

Севастопольцы простили старого графа, однако так и не смогли понять отсутствия на празднике августейших особ.

Романовы любили Крым — вы поймете это, познакомившись с маршрутом «В Ялту с семейством Романовых», — и появлялись на полуострове по поводу и без повода. Нахимовский юбилей они практически игнорировали: царь прислал приветственную телеграмму, а глава морского ведомства великий князь Александр Михайлович вдруг вспомнил о срочном совещании.

При этом его почему-то решили проводить на яхте у херсонских берегов.

Эта «военная тайна» имеет весьма своеобразное объяснение: в императорской семье Нахимова считали… одним из виновников Крымской войны!

Оказывается, выиграв Синопское сражение, Нахимов окончательно разозлил Европу и «подставил» прадедушку Николая II. После открытия первого памятника адмиралу площадь тоже получила имя Нахимова.

Большевики считали Нахимова «царским прислужником», недостойным монумента в таком красивом городе.

После фашистского вторжения Сталин вспомнил о героях русской истории и извлек имя Нахимова из забвения.

Нынешний памятник открыли ровно через 60 лет после первого.

Бронзовый адмирал окружен целым созвездием военных монументов. Прямо напротив Нахимова находится мемориал обороны 1941 -1942 гг., но самое интересное находится на Матросском бульваре.

С площади не видно — придется перейти улицу Ленина и подняться по лестнице.

Здесь вы увидите старейший памятник Севастополя, открытый в 1834 г. Невысокую каменную пирамиду венчает чугунное украшение, которое многие принимают за странную вазу. На самом деле это модель античного корабля, свидетельствующая о флотской принадлежности монумента.

Такой «дизайн» выбрал автор — приверженец классического стиля Александр Брюллов (брат великого Карла Брюллова). Надпись на постаменте не с00бщает никаких подробностей: «Казарскому.

Потомству в пример». Название корабля, которым командовал капитан Александр Казарский, у вас наверняка на слуху.

Это знаменитый бриг «Меркурий» — второй корабль российского флота, удостоенный гвардейского Георгиевского флага. В мае 1829 г. 18-пушечный бриг-кораблик находился в разведке у турецких берегов.

Россия вела очередную войну с Османской империей, поэтому бриг был воспринят турками как законная добыча. Два линейных корабля в течение 4 часов держали «Меркурий» под перекрестным обстрелом сотни орудий, но были вынуждены отступить.

Учитывая 30-кратное превосходство противника, командир мог бы сдаться, но предпочел сопротивление.

В бою бриг получил множество попаданий, но и сам сумел подпортить парусную оснастку врага. Турки лишились хода, а «Меркурий» добрался до Севастополя.

В городе участников боя встретили как выходцев с того света: все были совершенно уверены, что судно покоится на дне моря. Все моряки получили награды, а Казарский стал флигель — адъютантом царской свиты.

Кстати, турки не только официально признали поражение своих судов, но и выразили восхищение удалью маленького корабля.

К сожалению, главному «герою дня» слава не принесла ничего хорошего. В 1833 г. капитан I ранга Александр Казарский получил приказ провести ревизию Николаевского интендантства.

Все знали о том, что в тылу Черноморского флота царит чудовищное казнокрадство. Честный офицер намеревался вывести чиновников на чистую воду, но проиграл свою «сухопутную битву».

В одном из николаевских семейств Казарскому поднесли чашку кофе, после которой герой «Меркурия» скончался в страшных мучениях. Лицо капитана страшно распухло, волосы выпали, и даже золотое шитье мундира, в котором покойного положили в гроб, полностью почернело!

Не сомневаясь в отравлении, друзья Казарского подали жалобу на имя императора. Николай I, известный своей личной порядочностью, почему-то отказался дать ход этому детективному делу…

С Матросского бульвара вернитесь на площадь Нахимова и спуститесь на Графскую пристань.

Моряки считают пристани принадлежностью речного флота, а в своем обиходе стараются употреблять слово «причал». Но так уж сложилось, что в Севастополе многие исторические «места парковки кораблей» именуются именно пристанями или стенками На южном берегу Севастопольской бухты есть Угольная и Аполлонова пристани, а также Госпитальная, Троицкая и даже Куриная стенки.

На Северной стороне есть Инженерная пристань, но самые известные причалы находятся все-таки в Южной бухте. Графская пристань — самая старая и знаменитая.

Это главный парадный причал Черноморского флота, названный в честь одного из первых командующих графа Марко Войновича. Красивую колоннаду и лестницу построил англичанин Джон Уптон в 1846 г. Прижимистый Николай I долгое время не разрешал тратить казенные деньги на подобное «излишество».

Командующий флотом адмирал Михаил Лазарев очень хотел сделать Севастополь красивым городом и придумал военную хитрость.

Императору доложили, что колоннада совершенно необходима, так как по ночам на пристань…

падают пролетки извозчиков. Николай Павлович «дал добро», и Графская превратилась в памятник классической архитектуры.

После Си-нопского сражения здесь встречали адмирала Нахимова.

По традиции, на Графской могут швартоваться катера с офицерами, состоящими в должности не ниже командира корабля. Посмотрев направо (в сторону железнодорожного вокзала), можно увидеть Минную стенку — ближайшую соседку Графской.

Здесь с царских времен располагается стоянка быстроходных эсминцев, от которых произошло название причала.

Следующая стенка называется Телефонной: рядом с ней в толще скалы еще в середине 30-х годов построили подземный телефонный узел. Самым крупным с00ружением «подземного города» был (да и остается) объект «Крот» — теплоэлектростанция на южном берегу Севастопольской бухты, уходящая под землю на пять этажей.

Ее тоже начали строить в 30-е годы, но закончили уже после войны. Самое интересное, что котлы секретной станции топились углем, но куда при этом девался густой дым — так и осталось загадкой.

У Телефонной стенки долгое время стоял бывший корабль управления «Ангара» (в просторечии «яхта командующего»), списанный в 2003 г. и, по слухам, проданный некоему богатому итальянцу.

Этот изящный корабль был построен в Гамбурге в 1937 г. и всю войну служил штабным судном нацистского адмирала Карла Деница — последнего канцлера Третьего рейха. Назывался он «Хела», а Советскому Союзу достался после войны как трофей.

На Графской пристани можете сесть на рейсовый катерок, который доставит вас на Северную сторону. Катера ходят часто, а продолжается поездка около 10 минут.

Не теряйте ни минуты! Сначала посмотрите налево.

Полукруглое белое здание у самого входа в бухту называется Константиновским фортом. Чуть п00даль находится Михайловский форт.

Эти укрепления были построены еще до Крымской войны и сильно пригодились во время первой обороны города. В дни второй обороны старинные форты вновь сражались и стали одной из последних позиций защитников Севастополя.

В 80-е годы их отреставрировали, а теперь с Константиновского форта каждый день раздается пушечный выстрел, отмечающий полдень. Ближе к Северной стороне посмотрите направо.

Здесь находится стоянка крупнейших кораблей флота.

Готовясь к выходу в море, они швартуются к огромным стальным поплавкам, или бочкам: это быстрее, чем бросать и поднимать собственный якорь. С бочками связана, пожалуй, самая жгучая «военная тайна» Севастополя: тайна загадочной гибели двух флагманских линкоров ЧФ. В октябре 191 б г. в порт вернулся дредноут «Императрица Мария».

Огромный корабль вступил в строй уже после начала Первой мировой войны и выполнял большую боевую работу.

Обычно на судне держал свой флаг командующий флотом адмирал Александр Колчак, но в те дни его не было на борту. Несмотря на то, что линкор воевал уже больше года, в порту на него исправно являлись рабочие, продолжавшие устранять заводские недоделки.

Команда занималась погрузкой топлива и провизии, а с отбоем без сил валилась на койки. Очередной день не обещал ничего, кроме тяжелого труда.

Через 20 минут после утренней побудки из носовой башни 12-дюймовых орудий повалил густой дым. Моряки с ужасом услышали шипение горящего пороха, а пару минут спустя над портом прогремел страшный взрыв.

Вся носовая часть линкора была разворочена.

К борту горящего флагмана подходили катера с аварийными партиями, ревели гудки, а в недрах гигантского корпуса «Марии» продолжали греметь новые взрывы — их насчитали около 20! Прибывший на место трагедии А. Колчак приказал буксирам оттащить линкор на мелководье, но матросам никак не удавалось отцепить его от проклятой бочки. Спустя час после первого взрыва линкор перевернулся и затонул.

Еще двое суток водолазы слышали, как в отсеках погибшей «Марии» стучат заживо!

погребенные люди… Следствие не смогло установить точную причину катастрофы.

Колчак грешил на бракованный порох, официальная комиссия упирала на усталость команды, однако никто не удосужился проверить тех рабочих, которые накануне провели на линкоре целый день — а их было 1 50 человек! Между тем никаких документов при подъеме на судно у работяг не спрашивали и в00бще мало следили за тем, где они находятся и что делают.

В пороховой погреб злополучной носовой башни вели многочисленные люки, часть из которых оставалась без присмотра…

Еще до революции корпус линкора подняли со дна бухты и поставили в док. При Советской власти корабль хотели восстановить, но потом разобрали на металл. Пушками «Марии» в00ружили береговые батареи, в том числе и знаменитую «Тридцатку» — о ней чуть позже.

В начале 30-х гг. в руки НКВД попал один из работников того самого завода в Николаеве, на котором была построена «Мария». 50-летний начальник цеха начинал свою карьеру при царе и участвовал в создании черноморских дредноутов.

На допросе он признался в давнем сотрудничестве с немецкой разведкой и… в потоплении линкора!

Впрочем, в лапах сталинских «органов» люди признавались и не в таких грехах.

Судьба погибшего линкора продолжает беспокоить умы и в наши дни. Один из историков флота обратил внимание на странную связь первого черноморского дредноута со своим предком — парусным линкором «Императрица Мария» времен Крымской войны.

Оба судна принадлежали к высшему классу военных кораблей своего времени, оба вступили в строй в дни войны, оба действовали против Турции, оба отличились в сражениях. И, наконец, оба корабля после недолгой службы оказались на дне Севастопольской бухты!

Со дня гибели царского дредноута прошло ровно 39 лет. В октябре 1955 г. на том же самом месте в Севастопольской бухте ошвартовался новый флагман флота — линкор «Новороссийск». Этот корабль был ровесником «Марии» и происходил из Италии, под флагом которой носил имя «Джулио Чезаре» (то есть «Юлий Цезарь»).

После Второй мировой войны союзники поделили итальянский флот, и устаревший «Цезарь» достался СССР.

Появившись в Севастополе в 1948 г., корабль получил имя «Новороссийск» и тут же отправился в док. Судоремонтный завод стал для него практически вторым домом, однако и в море «Новороссийск» выходил регулярно. Это был самый мощный | корабль советского флота.

Возвратившись из очередного короткого похода в октябре 1955 г., он встал у бочки напротив Морского госпиталя. Эту стоянку севастопольцы уже давно окрестили «линкорной» — здесь отдыхали и «Мария», и ее близнец «Екатерина Великая», и флагман ЧФ 30-х годов дредноут «Парижская Коммуна».

Ночью в носовой части спящего «Новороссийска» прогремел взрыв. Сила его была такова, что весь корпус корабля был пробит снизу доверху, а палуба оказалась покрыта тоннами ила, выброшенного со дна бухты.

При взрыве погибло около 200 моряков, а пробоина в днище по площади не уступала просторной квартире в современном элитном доме.

Как и Колчак, командующий флотом адмирал Пархоменко приказал отбуксировать «Новороссийск» к берегу, но якорную цепь линкора и в этот раз не смогли отцепить от бочки!

Через несколько минут «Новороссийск» перевернулся.

Несколько часов корпус держался на плаву, но потом затонул.

Общее число погибших в катастрофе превысило 600 человек. Как и в 1916 г., причина катастрофы осталась загадкой.

Официальная версия утверждает, что при швартовке линкор зацепил старую немецкую мину, лежавшую на дне со времен Великой Отечественной войны.

Она «подумала» и сработала, вызвав на борту взрыв бензина, которым заправляли катера.

Сторонники «теории заговора» считают организаторами взрыва итальянских подводных пловцов.

Технически это вполне возможно: диверсионная служба в их флоте при Муссолини была поставлена великолепно.

Только вот как итальянцы могли доставить в Севастополь тонну тротила? Ведь именно такое количество взрывчатки громыхнуло под днищем «Новороссийска».

У конспирологов и здесь готов ответ: главная мина была заложена на линкоре еще до передачи советскому флоту, а в действие ее привел взрыв маленького заряда, укрепленного боевым ныряльщиком.

Утверждают, что трюмные специалисты «Новороссийска» еще в 1949 г. нашли в носовой части корабля какой-то замурованный отсек. А уцелевшие в катастрофе моряки якобы клялись, что взрыв был двойным.

С гибелью «Новороссийска» в истории нашего флота завершилась эпоха линкоров.

Последний дредноут царской постройки — «Октябрьская Революция» — был пущен на металл уже в 1956 г. На Северной стороне вы прямо с причала попадете на площадь Захарова. В мае 1944 г. отсюда переправлялись войска, освобождавшие Севастополь.

Для того чтобы преодолеть бухту, солдаты использовали весьма оригинальные плавательные средства, а именно… гробы, захваченные на | складах немецкого интендантства!

На площади Захарова вы легко найдете автостанцию «Северная» (+38-0692-715004), откуда можно уехать в поселок Любимовка I (ищите маршрутку № 12). Выйдя на остановке «Совхоз» и воспользовавшись подсказкой аборигенов, вы найдете дорогу к знаменитой береговой батарее № 30. Туда ведет улица с «говорящим» названием Батарейная, в конце которой находится удобный ориентир — мемориальная часовня во имя Новомучеников Российских с тремя главками.

Флот разрешает батарейцам принимать посетителей, так что экскурсия вполне возможна.

В исторических книгах «Тридцатую» часто называют «батареей Александера» — в честь Георгия Александера, командовавшего ею в дни обороны города от фашистов. Позицию в устье реки Бельбек выбрал в начале XX в. известный военный инженер — и не менее известный композитор — Цезарь Кюи. Незадолго до Первой мировой войны сюда пришли строители, за два года успевшие вырыть котлованы для двух бронированных башен.

С началом войны работы остановились, а с появлением первых» русских дредноутов строительство «сухопутного линкора» посчитали излишним. К концу Гражданской войны от могучего Черноморского флота почти ничего не осталось, и правительство вновь вспомнило о береговой артиллерии.

В 1927 г. наркомвоенмор (иначе говоря, министр обороны) Климент Ворошилов приказал достроить батарею. Почти все земляные работы уже были сделаны при «царском режиме», а для в00ружения решили приспособить орудия и механизмы погибшего линкора «Императрица Мария».

Служба «Тридцатой» началась в 1933 г., а Георгий Александер стал ее первым и единственным командиром. Капитану досталось внушительное хозяйство.

Все с00ружения батареи находились под землей внутри монолитного железобетонного куба, укрытого слоем грунта. Тут были артиллерийские погреба, казармы и комнаты офицеров, кухня и кладовые, столовая и баня, радиорубка и лазарет, своя электростанция с запасами топлива и колодец.

Над землей возвышались две массивные бронированные башни, в00руженные четырьмя 12-дюймовыми орудиями.

В полукилометре от них возвышались башенки командного пункта, соединенного с батареей подземным коридором. Обе части форта имели все необходимое для того, чтобы выдержать длительную осаду.

Кстати, все башни и подземелья имели защиту от химического оружия, а воздушные атаки должны были отражать несколько зенитных батарей.

Гарнизон «Тридцатой» составлял более 500 человек.

В ноябре 1941 г. артиллеристы ошеломили гитлеровцев меткостью своих залпов.

Орудия батареи могли посылать снаряды весом около полутонны на расстояние 40 километров — одного удачного накрытия было достаточно, чтобы в клочья разнести танк или рассеять целый батальон пехотинцев.

В декабре 41-го Манштейн бросил против форта свои лучшие силы. Артиллеристам приходилось стрелять без передышки, а это быстро сказалось на состоянии стволов: великолепная сталь Обуховского завода тоже имела предел прочности.

Каждый ствол весил более 50 тонн — в мирное время с ними возились два месяца, поставив над башнями краны и сняв тяжеленную броню.

Теперь об этом можно было забыть: немцы стояли в двух километрах от «Тридцатой». Пришлось проявлять смекалку и обращаться к технологиям строителей пирамид.

Пользуясь ночной темнотой, солдаты и оружейники за две недели заставили батарею «заговорить» вновь. Это было весьма кстати, потому что накал битвы за Севастополь достиг своего предела.

Артиллерия работала так, что снарядов противникам требовалось больше, чем винтовочных и автоматных патронов, — ни в одном сражении Второй мировой такого больше не было! «Тридцатая» привычно обстреливала боевые порядки вермахта, как вдруг на батарею посыпались невиданные снаряды.

Каждый имел в длину два метра и летел так медленно, что был виден в полете.

От взрыва такого «чуда» на батарее треснул бетонный свод трехметровой толщины. Многие снаряды не взрывались и лежали вокруг «Тридцатой», возбуждая почтительное любопытство солдат.

Когда Александер с00бщил новость генералу Ивану Петрову, командующий Приморской армией предложил офицеру немного отдохнуть.

Тогда артиллерист связался с разведкой и попросил сфотографировать снаряд вместе с рослым бойцом — эти снимки сохранились.

Наблюдение за линией фронта позволило быстро обнаружить позиции нового врага — это были гигантские самоходные мортиры типа «Карл». Кстати, по батарее Александера палили не только они, но и самая большая пушка Второй мировой войны.

800-миллиметровая «Дора» была создана крупповскими инженерами в 1937 г. и должна была взламывать оборону французской линии Мажино. В европейском «блицкриге» супер пушку так и не успели использовать: Франция сдалась на 44-й день кампании.

После провала двух штурмов Севастополя в ноябре-декабре 1941 г. для «Доры» наконец нашлась работа.

Сверх пушку привезли в Крым и поставили на позиции под Бахчисараем. Выпустив по городу около полусотни 7-тонных снарядов, любимая игрушка Гитлера не добилась ни одного попадания.

Между «Карлами» и «Тридцатой» завязалась дуэль, закончившаяся эвакуацией немецких монстров и потерей одной из башен советской батареи. Оставшиеся пушки «Тридцатой» вели огонь до последних дней обороны.

Выпустив последний боевой снаряд, артиллеристы продолжали расстреливать танки учебными «болванками», а когда кончились и они — выжигали пехоту струями холостых выстрелов.

17 июня 1942 г. батарея была окружена, но ее гарнизон еще несколько дней отбивал атаки врага.

Даже взорвав орудия, немцы долго не могли проникнуть под землю. После войны стало известно, что Г Александер и уцелевшие бойцы ушли с батареи по каналу водостока.

Пытаясь пробраться к своим, все они попали в руки фашистов.

Немцы пытались получить от командира сведения об укреплениях города, а когда он отказался сотрудничать — расстреляли его. После войны батарею решили восстановить и усилить.

В Ленинграде очень кстати нашлись башни и орудия царского линкора «Полтава».

Их привезли в Севастополь и установили на батарее.

Теперь на в00ружении «Тридцатой» появилось шесть стволов против прежних четырех.

Последний раз батарея стреляла в 1970 г. специально для кино.

Режиссер военной эпопеи «Море в огне» упросил флотское начальство пальнуть из 12-дюймовок.

В Любимовке повылетали оконные стекла, зато фильм получил одну из своих главных «изюминок».

Форт до сих пор боеспособен, хотя и находится на консервации. На территории части находятся братская могила пушкарей, павших в 1941-1942 гг., и памятник Александеру.

На батарее можно увидеть интереснейший экспонат — огромный осколок снаряда, выпущенного одним из «Карлов». Еще два таких осколка лежат во дворе Музея ЧФ. Вернувшись знакомой дорогой в Севастополь, вы можете посвятить остаток дня тайнам подводного флота.

Мало кто знает, что в Севастополе находится старейший (см. карту к маршруту «Гордость русских моряков» в кино» на стр. 58-59)памятник российским подводникам, связанный с историей одного кораблекрушения.

В начале XX в. Россия имела на Черном море три боевые субмарины — кстати, это больше, чем в наши дни. В 1909 г. черноморцы решили проверить, сможет ли субмарина поразить противника ночью.

Отряд броненосцев как раз должен был вернуться с маневров, поэтому командиру лодки «Камбала» приказали «атаковать» эскадру у входа в Севастопольскую бухту. Майским вечером корабль вышел из Южной бухты и занял позицию в открытом море.

Около полуночи с севера показались броненосцы — они шли в боевом строю с погашенными огнями.

«Камбала» погрузилась, оставив над водой только рубку, и пошла в атаку.

После того как учебная торпеда успешно поразила цель, командир субмарины Михаил Аквилонов решил развернуться и войти в порт вместе с «врагом». К сожалению, лейтенант не рассчитал маневр, и лодка оказалась прямо перед броненосцем «Ростислав».

В те времена нос каждого крупного военного корабля заканчивался тараном — массивным острым выступом.

Этот «бивень» ударил в корпус субмарины и расколол его пополам.

Весь экипаж погиб, но злосчастный Аквилонов уцелел: он находился на мостике «Камбалы».

На суде офицера обвинили…

в умышленном потоплении лодки!

Дело в том, что накануне катастрофы он занял у своего помощника — богатого князя Тучкова — крупную сумму денег, а перед самой атакой надел спасательный жилет, чего раньше никогда не делал. Хотя умысел не был доказан, командир был признан виновным в потере судна, уволен со службы и приговорен к отсидке в крепости.

«Камбала» стала первой потерей российского подводного флота. Спустя два месяца после катастрофы обломки субмарины и тела погибших подняли со дна моря.

Подводников похоронили на старом городском кладбище, а вместо памятника поставили на могиле рубку субмарины. Вы можете увидеть памятник по пути в Херсонес Таврический.

Кладбище находится примерно на полпути между центром города и античными руинами. Воспользуйтесь Н маршруткой № 22 и попросите водителя остановить поближе ко входу.

Памятник морякам «Камбалы» стоит в северо-западной части некрополя, примерно в 100 м от входа в кладбищенскую Всех святскую церковь (справа от храма). Если вы решили задержаться в Севастополе, загляните в выходной день в скверик перед Петропавловским собором на ул. Луначарского, 37. По утрам здесь собираются коллекционеры и любители военной истории — уж они-то могут раскрыть вам все военные тайны города моряков.